Борис Воробьев: некоторые вещи могут приносить сыр и молоко.

Известный предприниматель вступил в должность директора Государственного Академического русского театра драмы.

Случилось это месяц назад. К нынешнему моменту Борис Дмитриевич успел внимательно ознакомиться с делами и начал активно работать. Безусловно, мы не могли обойти сей факт своим вниманием. К беседе с нами Борис Воробьев подготовился основательно – встретил нас с папкой бумаг, дабы подкреплять свой рассказ документально. «Я – человек системный», – пояснил он.

Предыстория

Вашим отношениям с этим театром, если можно так выразиться, уже очень много лет. Расскажите, с чего они начинались…

Предыстория простая. В театр я ходил как все – то жена затащит, то друзья – в общем, без лишнего театрального эстетства. Ближе меня с этим театром познакомил известный актер Анатолий Адали. В 1992 году он впервые привел меня в этот самый кабинет. Здесь сидел Владислав Борисович Пази в дубленке – холодно у них было, театр практически был мертвый. «Вы, говорят, хорошо живете, – начал разговор Владислав Борисович. – А мы, вот, Новый год не встречали, получили приглашение на фестиваль русских театров стран СНГ в Йошкарале, но даже и мечтать не можем туда выехать…». В общем, после этого разговора мы заключили с театром Договор о совместной деятельности сроком на 25 лет. Но наша дружба продлилась лишь около двух лет. Мы тогда помогли свозить спектакль в Йошкаролу, он там, кстати, занял второе место. Батареи, вот, видите, стоят, и так – на всех семи этажах, отремонтировали отопительную систему полностью, водичка из крана горячая пошла. Потом начались постановки спектаклей. В 1994 году устроили большие гастроли театра в Алмате. Я выступал как официальный спонсор театра – вот, можете посмотреть программку. Некоторым это, правда, не нравилось. Одна из наших многоуважаемых журналисток, помню, однажды кричала Владиславу Борисовичу: «Как Вы можете все это делать на грязные деньги?». Так я вдруг оказался с грязными деньгами почему-то – не восприняла меня наша интеллигенция старогородская… Ну, пришлось проглотить. Вскоре Владислава Борисовича пригласили в Санкт-Петербург на должность художественного руководителя театра им. Ленсовета. А здесь директором стал Скоропись Владимир Георгиевич, и он постепенно стал избавляться от меня…

Почему?

Ну, «не его» я человек оказался.

И что Вас побудило «вернуться», да еще и на должность директора театра, ведь дело это нелегкое, да и мало прибыльное?

Пришел я сюда по простым причинам. Во-первых, первые несколько лет своей трудовой деятельности я работал художником-оформителем, диплом защищал по истории древнерусского театра и считаю господина Алексеева (настоящая фамилия К.С. Станиславского – прим. авт.), владельца канительных фабрик, достойным примером для подражания. В политике мне уже не интересно, зарабатывать деньги ради денег уже скучно, значит, надо зарабатывать деньги для порядочных людей, для тех, кто не собирается отсюда уезжать... А раз уж мы здесь живем, так давайте жить весело и достойно!

Наши дни

Как идут дела после всех коллизий, которые случались в Вашей жизни по политическим причинам, что с бизнесом?

Во-первых, 5 декабря 2000 года меня полностью оправдал Верховный суд нашей страны, но до сих пор передо мной никто не извинился, свою моральную компенсацию я еще не получил. А бизнес – это живой организм. Что-то еще можно восстановить, некоторые возможности безвозвратно упущены. Бизнес – это финансы, а значит, нужны кредиты, репутация. Конечно, для этого очень важно, что теперь государство меня «проверило» и постановило: «Да, этот человек может прийти на госслужбу».

Как теперь Вас принял коллектив?

Коллектив сейчас в отпуске. А когда был конкурс и я представлял свою программу, были, честно сказать, неприятные моменты, часто некоторые смеялись в лицо. Ну, знаете, актеры есть актеры, с ними надо работать. А я все, о чем говорил, буду воплощать.

Раскройте секрет, чего нам ожидать в ближайшее время?

Сейчас ситуация такова: в центре города стоит умирающий монстр, а людям близким к культуре, интересующимся ею, негде общаться. Нет места для встреч – нет своей «тусовки». У нас пустует огромное фойе. Иногда дамы в вечерних платьях пьют там чай из пластиковых стаканов. А что, туда нельзя музыкантов привлечь? Почему бы не играть там джаз, не поставить рояль, может, кто-нибудь захочет пальчики размять? У нас внизу огромные залы никак не используются. А, вот, у вас есть пресс-клуб? Почему бы здесь не создать условия, чтобы вы могли общаться? К тому же, у нас все большую популярность приобретает информация о культуре, к нам приезжают различные популярные исполнители. Так почему бы не создать здесь хороший информационно-культурный центр? Почему у актеров не может быть здесь какого-то места для отдыха и восстановления сил? Здесь может быть и арт-кафе, где молодые артисты показывали бы свои номера. Ведь многие грешат этим на стороне. Так, здесь они – эстетствующие, болеющий за театр…, а там они – кто? Это – все то, что я называю мероприятиями, которые будут работать на театр и приносить деньги. А согласно новому Закону все заработанные средства теперь остаются в театре, раньше все забиралось, уходило в бюджет. Я человек не совсем близкий к театру, и поэтому мне проще более категорично смотреть на некоторые вещи. Мы, безусловно, сохраним все добрые и хорошие традиции, что-то оставим неприкосновенным и будем на это молиться, но некоторые вещи будут приносить нам сыр и молоко!

Существуют опасения, что театр с Вашим приходом может превратиться не больше, чем в некое увеселительное заведение….

Не стоит забывать, кто их питает, кто распускает все эти слухи. Не все согласны с тем, что я занимаю эту должность. Кстати, 17 мая несогласные из числа работников театра отправили письмо министру культуры, госсекретарю и в некоторые другие органы, с заявлениями о том, что они уйдут из театра в случае назначения Воробьева директором, и с другими угрозами.

Уже последовали чьи-либо заявления об уходе?

Пока только некоторые из подписантов брали аванс, никаких заявлений я не видел.

Кроме рационального использования здания, каких изменений можно ждать?

Я планирую создать здесь литературно-художественный совет, обратить внимание на наших кыргызстанских драматургов. Они, между прочим, приносили свои вещи, а мы нос воротили. А им обидно, что они говорят на нашем языке, подчас лучше нас, а мы их не подпускаем. Ведь есть вещи наши азиатские, близкие и понятные там, так почему же их не ставить? Потом, я посмотрел, в каких условиях работают сотрудники. Это же убожество! Например, Игорь Кафанов (начальник звукового цеха) и Александр Юртаев (композитор, автор музыки к большинству спектаклей), практически, в чуланах ютятся, и еще там пытаются студию делать. А попробуйте хоть одного из них убрать – работа встанет! Вот, сейчас в филармонию супер-новое звуковое и световое оборудование поставили, а операторов – нет, так они наших специалистов приглашают. А мы должны им здесь достойные условия для работы создавать. Потом, конечно, нужно сделать новые неожиданные площадки, чтобы молодые режиссеры приходили, творили, экспериментировали.

А свое место рабочее как-то планируете преобразовать?

В этом кабинете, я считаю, в первую очередь должен быть наш флаг и портрет президента, мы – государственное учреждение, между прочим. Раз уж нам в этой стране позволено иметь свой язык, иметь свой театр (более того сейчас рассматривается вопрос о присвоении ему статуса Национального), так надо иметь и благодарность, а не жаловаться, что нас здесь притесняют и грозить, что мы убежим в Россию. Тем более что там нас никто и не ждет…

На что в первую очередь Вы обратили внимание, когда вступили в должность?

На то, что касса пустая, на спец. счете – ничего. Ну, а потом на то, что грядет сезон, надо думать, с чем мы в него придем, кого мы можем пригласить для постановок из местных или приезжих режиссеров, потому что зависеть от некоторых капризничающих людей мы не можем. Так же разработан новый Устав театра, так как он должен соответствовать новому Закону о культуре, и новым Положениям, сейчас он находится на утверждении.

Как будет изменяться репертуарная политика?

Этот вопрос – впереди. Мы будем решать его вместе с художественным советом, когда все выйдут из отпуска.

А какой у Вас любимый спектакль?

Последнее, что мне удалось посмотреть – «Оскар и Розовая дама». На большой сцене давно ничего не смотрел. Меня сюда не особенно-то приглашали, и даже не допускали иногда.

А Вы сами отчего когда-то бросили заниматься творчеством?

В какой-то момент четко осознал, что художники, если серьезно увлекаются своим делом, перестают общаться с людьми. Художники – это отшельники. Общество – за окном, ты – в себе, а дальше – либо гениальность, либо деградация. А я – человек общительный, и не хотел терять это общение.

Александра Багдасарова («Новый Кыргызстан» специально для Photo.kg)